Ефрейтор Икс [СИ] - Сергей Лексутов

— Ну что ж, могу только дополнить твой вывод, который ты не можешь дополнить ввиду объективных причин; эта шпана, которая сидит в джипе и любуется, как мы тут отдыхаем, а так же те серьезные люди, которые их наняли, а может и не нанимали, за штуку баксов, вовсе не местные. Все местные, и серьезные, и шпана, нас с Генкой в лицо знают…

— Димыч, а чего ж ты его отпустил?! Надо было еще поспрошать…

— Как? Ты что, не видел? Он бы до конца стоял. Не сажать же его было на мангал. А он явно этого ждал. Если бы я не сделал вид, будто поверил его брехне, мне либо пришлось сажать его на мангал, либо он догадался бы, что никакие мы не авторитеты.

Генка проговорил:

— Вы мне еще не рассказали, куда Пашка в прошлый раз вписался, а он уже опять куда-то вляпался…

— Да ничего там не было интересного… — скучным голосом протянул Димыч. — Как раз он и потерся неподалеку от полковника Долматова…

— А, вот оно что… Ну, а чего ж его среди свидетелей не было?

— Да какой из него свидетель?! Все концы в Чечню вели, а там на каждом конце по покойнику болтается. Пашка ничего не видел, это полковнику с подельниками показалось, будто он что-то видел, вот и начали наезжать…

— Так, может, те чечены теперь его и нашли?..

— Не исключено… Наняли каких-то придурков в темную, чтобы не светиться своими чеченскими рожами, и не спугнуть раньше времени…

— Димыч, не пугай раньше времени! — возопил Павел. — Ты же сам говорил, надо сначала заполучить что-нибудь реальное, а потом делать выводы…

— Да не помирай ты раньше времени! Ты ж сказал тому чечену, что деньги за романы получил? Вот и не дергайся, сиди и жди, что дальше будет…

— А вдруг где-то уже снайпер сидит и меня ждет?

— Вот уж в этом случае, на тебя зубы точат тогда вовсе не чечены. Им же в первую очередь захочется тебя поспрошать насчет своих деньжат, а не мочить.

Димыч разлил по второй. Удивительно, но Павел не чувствовал хмеля; может, виновата была только что пережитая встряска, а может, стоящий неподалеку джип с налетчиками. Под водочку незаметно проскочили еще три шампура. В общем, застолье налетчиками было испорчено, хоть и не совсем. Девчонки в полголоса болтали о своем, поглощая шашлыки наравне с мужиками, а кавалеры напрочь погрязли в криминале.

После третьей, Генка спросил с подначкой:

— Паша, а что б ты делал с ножиком и топором, если бы братки стволы оголили?

— Как что? Загасил бы двоих, а тебе остального оставил…

— Эт, как бы ты их загасил?.. — с невыносимым сарказмом переспросил Генка.

— А вот так, — Павел поднялся, взял нож, подхватил с земли топор, спросил: — Видишь вон, на иве, старый затес?

— Ага. Это Димыч в позапрошлом году выпендривался, место столбил.

— Топор воткнется в нижний край затеса, а нож в верхний, — и Павел метнул в дерево топор, а вслед за ним и нож.

Генка обескуражено присвистнул. Димыч поглядел в сторону джипа, проговорил:

— Паша, чего это там поблескивает? В бинокль, что ли, смотрят?

— Похоже…

Димыч поднялся, сходил к иве, принес топор и нож. Нож бросил Павлу, выдернул из роскошных ножен свой, сказал:

— Гляди, Генка, нож вонзится в правый край затеса, а топор в левый… — рука у Димыча оказалась твердой.

Генка вскочил, вскричал:

— Это какие-то технические штучки! Покажи нож?!

— Да на, смотри…

Генка долго вертел перед глазами нож, проговорил разочарованно:

— Похоже, старинный…

— Ну, не очень старинный, но роскошный ножичек!

— Где ты его надыбал?

— Да тряханули одного бизнесмена… Ножик отличный и абсолютно незаконный. На вещдок не тянет, а хозяину отдавать, душа не велит. Вот и оформил.

— Ох, Димыч, огребешь ты когда-нибудь…

— Да ладно… Так хоть у хорошего человека при деле хорошая вещь будет, а то какой-нибудь холуй полковник, преподнесет в виде подарка какой-нибудь заднице генералу…

Генка вдруг примерился метнуть нож в дерево, но Димыч проворно вскинул руку, и ловко цапнул нож за рукоятку.

— Э-э… нет уж…

Генка взял топор, примерился, метнул. Топор стукнулся о ствол дерева рукояткой. Сходил за ним, опять метнул, топор стукнулся обухом. Генка, все более и более распаляясь, уже бегал за топором. Димыч, лежа на траве и поедая на пару с Галей апельсин, хохотал в голос. Павел сходил за пивом, откупорил бутылку, передал Оксане, откупорил вторую, приложил горлышко ко рту… Что за блаженство! В жаркий день, после доброго килограмма жареного мяса, ледяное пиво, шипящее во рту, колющее язык сотнями игривых пузырьков! Генка с маху вогнал топор в корягу, в сердцах плюнул, прошипел:

— С-с-супермены, б-бля… — прихватив бутылку пива, уволок за кусты нежную Люсю.

— Ты гляди, а наш Генка форменный садист! — воскликнул Димыч. — Он же Люську разложил как раз на виду у господ джиперов… Или джипзиков, а, Паша?

— А черт их знает, кто они такие… — лениво протянул Павел, раздумывая, не пойти ли за второй бутылкой пива.

— Паша, ты, правда, с автоматом не сможешь управляться?

— А что, может возникнуть необходимость?

— Не нравятся мне эти джибзики…

— Ну, я ж охотник, Димыч. Очередями с бедра, вряд ли смогу, а вот одиночными — запросто. Я в армии впервые в жизни в руки эскаэс взял, всю обойму, десять патронов в десятку положил. У замполита аж челюсть отвисла. Во, вспомнил! Комаревский была его фамилия! Надо же, столько лет вспомнить не мог, а тут сама выплыла… К чему бы это?..

Из-за кустов неслись пронзительные сладострастные вскрики, стоны, Галя с Оксаной уже поглядывали на своих кавалеров с явным нетерпением, а Димыч, будто не понимал ничего. Разлегшись на траве, чистил уже второй апельсин. Подражая ему, Павел тоже принялся чистить апельсин. Очистил, и начал отламывать по ломтику; один в ротик Оксане, один себе. И эдак неторопливо, лениво: любит, не любит… Чего тут было, не понимать? Своих дам-с, господа, придется трахать по очереди, ввиду сложной тактической обстановки.

За полчаса и Галя, и Оксана извелись. Наконец, из-за кустов выпали оба виновника напряжения, скатились в протоку и поплыли наперегонки к противоположному берегу, но быстро вернулись. Когда мокрый Генка подошел к достархану, Димыч тихо бросил сквозь зубы:

— Автомат положи под руку, но так, чтобы не было видно… Паша, твоя очередь последняя.

— Димыч, ну ты и сади-ист…

— Паша, как более слабая боевая единица, ты пойдешь получать удовольствие в самый опасный момент, вернее, в наиболее вероятный для нападения момент.

— Это почему я самая слабая боевая единица?! — возмущенно вскричал Павел.

— Да потому, что ты человек сугубо гражданский, и в нужный момент можешь заколебаться, убивать или не убивать. А это может стоить жизни мне или Генке. Не говоря уж о девочках… Их защищать в первую очередь, потому как они совсем в этой игре случайные фигуры.